Василий Головачев - Русская фантастика 2013_[сборник]
— Не выходим. Потому и живы до сих пор. Как затворились пятьдесят человек, так и решили: больше никого не брать. Вот как подъедим все, так и объявим себя — пусть убивают. Но ради вас двоих смерть торопить не собираемся!
— Мудро, — согласился я. — Так мудро, что мне, тупому, ни хрена не понять! Вы что, просто сидите и смерти ждете?!
Батяня помолчал.
— Помирать по-любому придется, — философски вздохнул он. — Такое уж наше везение.
— Да с чего вы взяли?! — я прямо кипел от такого скотского безразличия. — Рано или поздно военные найдут этих своих инвайдеров и переколошматят! А может — те их! Нам без разницы. Главное — больше не надо будет прятаться!
— Вот, вот — угрюмо кивнул батяня и, глянув на меня исподлобья, вдруг ткнул пальцем в пол. — Чего их искать-то? Тут они, инвайдеры. Под нами…
— Чего от нас хотят? — спросила Матрешка.
— Да погоди ты! — отмахнулся я. — Не до тебя сейчас!
Сквозь решетчатое окно кабины козлового крана, куда нас запихнули до вынесения окончательного решения (как будто на голосовании стояло еще какое-нибудь решение, кроме как прикончить!), я видел все гигантское пространство цеха. Посреди зала громоздился опутанный Проводами, маслянисто поблескивающий кожух какой-то установки, ни пылинки на ней, ни соринки вокруг. Похоже, не такие уж заскорузлые мужики тут живут, кой-чего кумекают и в технике. Электричество вон жгут, не экономят. А где берут?
— Беда наша в том, — задумчиво произнес я, — что мы им совершенно не нужны…
На ступенях металлической лестницы, ведущей в кабину, послышались грузные шаги, отдающиеся басовитым гулом перил. Так себе музычка, ничего, кроме похоронного марша, не напоминает.
Лязгнул замок, взвизгнула дверь. Вошел высокий, сильно сутулящийся человек с темными кругами вокруг глаз и таким же угрюмым выражением лица, как у батяни. За ним — сам батяня.
— Ну, чего выпучился? — хмуро бросил он мне и сразу отвернулся. — Чуда ждал, что ли? Не будет чуда. Решено всем обществом — вы нам тут не нужны.
— Выходите, — мотнул головой сутулый.
— Минутку! — я прокашлялся, преодолевая сип в горле. — Вы понимаете, что спасти вас от уничтожения может только одно?
Сутулый взглянул на меня с некоторым насмешливым интересом.
— Намекаете, что мы можем выдать военным, где скрываются пришельцы? — спросил он.
— А почему бы и нет?
— Потому что нам известен план миротворческих сил на этот случай, — сутулый вынул из кармана помятый металлический портсигар и щелкнул крышкой. — Превентивный ядерный удар на опережение. Эвакуация не предусмотрена.
— И откуда вы все знаете?! — запальчиво спросил я.
Сутулый не ответил.
— Хорошо, — сказал я, переводя дух. — Тогда другой вариант. Вы пытались установить контакт с этими, внизу?
Подрагивающими пальцами сутулый выудил из портсигара обгорелую с конца самокрутку, чиркнул спичкой, нервно затянулся. Присел на колченогий стул.
— Бесполезно, — сказал он наконец. — Они не идут на контакт.
— Как именно не идут? Вы сами ходили к ним?
— Никто из посланных туда не вернулся. Некоторых на наших глазах уничтожили с помощью какого-то неизвестного оружия.
— А может быть, они вас боятся? — подала вдруг голос Матрешка.
— Не лезь ты! — прицыкнул я.
Сутулый помолчал.
— Не думаю. Скорее, мы им просто не нужны…
Он глубоко затянулся, закашлялся надсадно и с отвращением вышвырнул окурок за окно.
— Правда, иногда…
— Что?
— Иногда они проявляют агрессию.
— Хотят выбраться?
Сутулый пожал плечами. Вместо него ответил батяня:
— Кто ж так выбирается? Палят снизу своими зарядами в белый свет, как в копеечку, а наступать — ни-ни. Ну да мы тут тоже не лаптем щи хлебаем. Наладили плазменную пушку. Постреливаем для острастки вниз, в шахту. Пусть сунутся! Тут ведь в советское время «ящик» был, много чего испытывали…
— Что еще за ящик?
— Почтовый, — авторитетно пояснил батяня. — Минсредмаш.
Понятнее не стало, но я уже думал о другом.
— Слушайте! Если время от времени они нападают, значит, что-то им все-таки нужно?
— Вот вы нам и расскажете, что им нужно, — сутулый тяжело поднялся со стула. — Если вернетесь оттуда…
Очередной пролет лестницы привел на маленькую площадку. Луч фонаря освещал ее сразу всю. Те же закопченные перила, сетчатое ограждение с проплавленными в нем дырами — следами плазменных ударов, квадратный люк в полу. За ним — следующий пролет. Сколько их было уже? Сколько еще осталось? И где, наконец, эти чертовы инвайдеры? Я устал ползти, нащупывать ступеньку за ступенькой, устал вглядываться в тени, устал бояться. Скорее бы…
— А если мы ничего не успеем сказать? — как всегда не к месту ляпнула Матрешка.
— Ты-то уж точно успеешь, — проворчал я. — Прямо мастерица вылезти, когда не просят! Гляди лучше по сторонам! Пока чего-нибудь не увидишь, молчи!
Я стал спускаться в люк.
— Колесо вижу, — доложила Матрешка.
— Заткнись!
— Ладно, — ее босые пятки затопотали по ступенькам у меня над головой. — Только там шевелится что-то…
— Где?!
Я стремительно направил луч на ржавое колесо грузового подъемника. Ничего там не шевелилось.
— Было, а теперь нет, — сказала Матрешка
Я пошарил лучом вокруг. Обрывок троса, покосившаяся балка, труба с вентилем. Все пыльно, неподвижно и безмолвно.
— Попрятались, — уверенно заявила Матрешка, — на самом деле они давно за нами следят.
— А чего за нами следить? Бери голыми руками.
— Откуда у них руки? Это ж инвайдеры! Они нас поглубже заманивают.
— Врешь ты бессовестно, вот что я тебе скажу! Очень мы им нужны…
И тут ударила молния.
— Вставай, вставай! — кричал кто-то вдалеке, и так было приятно, что эти слова относятся не ко мне, а к кому-нибудь там, на другом краю земли. А я могу по-прежнему лежать в темноте, не чувствуя ни рук, ни ног, и слушать далекий испуганный голос, чем-то даже знакомый. Ну, да, слегка похожий на…
Матрешка?!
Что-то больно хлестнуло меня по щеке. Голос сразу приблизился. Оказывается, он бренчал над самым Ухом.
— Ну, вставай же ты! Они идут!
Я открыл глаза и сел. От этого мало что изменилось, меня по-прежнему окружала чернильная непроницаемая гуща.
— Кто идет?! Где?
— Да вон же!
Мокрые пальцы вцепились мне в уши и так резко крутанули голову, что я чуть снова не отключился. В глазах вспыхнули оранжевые искры. Хотя… Кажется, это не у меня в глазах. Это у них.
Врать не буду, струхнул. Да и кого не прохватит морозом вдоль позвонков, когда из пещерной тьмы кинутся этакие волчьи светляки?
Я кое-как, хватаясь за воздух, поднялся на ноги и тут же треснулся макушкой о какую-то железяку — в темноте гулко раскатилось эхо.
— Осторожно, здесь перила! — прошипела Матрешка.
Ничего не скажешь, умеет вовремя предупредить.
Огни быстро приближались, где-то звякнуло, скребануло острым по железу, гукнул, просев под чьей-то тяжестью, металлический лист настила.
— Где фонарь? — прохрипел я.
— Тут, — доложила Матрешка. — А что?
— Где тут?! Включай скорее!
— Так ведь заметят нас!
Я метнулся на голос, ухватил ее за плечи, вырвал из рук фонарь.
— Дура! Давно заметили!
Желтый круг света сначала уперся в лестничный пролет, круто уходящий вверх, потом в закопченную стену шахты и, наконец, нырнул в темный проем. И сейчас же мерцавшие там огоньки превратились в людей с факелами…
— Хватит врать! — Тощий человек, допрашивавший меня, напоминал складной нож — то переламывался в пояснице, будто собирался сложиться вдвое, то резко, с пружинным щелчком, распрямлялся, и мне каждый раз казалось, что вот сейчас он тоже долбанется башкой о какую-нибудь железяку. Однако ничего инопланетного в нем не было — обычный голодранец с синими буквами татуировки на волосатых пальцах: «Вова».
— Где вы прятались? — острый, как лезвие, его нос оказался у самого моего лица. — Не выкручиваться! Отвечать быстро! Ну?
— Да мы вроде как и не прятались… — пробормотал я.
— Не выкручиваться, я сказал! — взъярился скла-дишок. — Это — что?!
Я пожал плечами.
— Фонарик.
— Фонарик! — драматически взвыл он, распрямляясь до потолка. — Не фонарик, драть твою дратву, а новый, с иголочки, фонарь, да со свежими батарейками!
В доказательство он пощелкал тумблером, озаряя электрическим светом полутемную комнатку с торчащей в углу лучинкой.
— А ведь это значит — что? — спросил он зловеще.
— Что электричество изобрели, пока вы сидите тут, — буркнул я.
Надоел он мне страшно. Чего из себя строит? Следователь хренов!
Вова покивал.
— Очень смешно. Очень. Но неправильно! — Он резко сложился буквой «Г» и доверительно сказал мне на ухо: — Это значит, что ты и твоя подружка нашли где-то новый склад. Склад, о котором никто не знает. И жируете, пока мы все с голоду пухнем!